Une vie

Не только шестидесятники. До них тоже было ничего себе. Сквозь всё сталинское время. Только в пятидесятые почти ничего не было у читателя-зрителя, но создавалось - и особенно создавалась почва, которая так расцвела в шестидесятые. Но ведь тут странно то, что - со сдвигами во времени - так во всём мире. Исчезла великая литература (ну, Эко жив, так сколько ему лет? И, мне кажется, это тоже не уровень Томаса Манна или Стейнбека или Фолкнера), живопись, музыка (ну, тут я ещё могу оговориться, что могу не понимать в совсем современной - но вряд ли: не было у людей проблемы понимания Бриттена, Шостаковича, Бартока), в кино за великих идут просто хорошие развлекатели, их приятно смотреть, но они же вторичны! (Кроме Норштейна, так он и немолод, и небогат, и "Шинели" не закончит никогда). В поэзии я могу судить всерьёз только о русской, ну так Бродский был последним. И, конечно, Лена Шагина глубоко неправа: ну вот когда появился Бродский - его приняли все, кто что-то смыслил в поэзии, любого возраста. Нет этой проблемы, что новое встречают в штыки. Очень недолго встречают, если вообще. Скорее наоборот - сейчас всё новое тут же обернут в красивую бумажку и начнут продавать, вопрос только, что оборачивать особенно нечего.