Une vie

Я по возможности буду стараться не расшеривать в ФБ то, что хотелось бы, а реально перепощивать в ЖЖ. Во-первых, трансляция из ФБ в ЖЖ убога и неприятна. Во-вторых, перепощивать не должно быть легко: именно то, что расшеривать так легко, и создаёт и поток не обязательно фейков - но непроверенных сообщений, и просто волны вдруг возникающего и тут же пропадающего интереса, на манер младших классов.
Но не всегда есть время.

Так вот, текст Татьяны Мэй:

Я, конечно, к Александру II со всем уважением. Он уж всяко симпатичней, чем прочие самодержцы. Не говоря о внуке-страстотерпце. Но елки-палки, зачем он Лукасинского из Шлиссельбурга не выпустил? Ну стоял пан Валериан во главе польского освободительного общества. Ну ратовал за независимость Польши. Ну масон. Антисемитов, опять же, не любил (а не странен кто ж), предлагал дать евреям равные права. Ну повелел Николай Павлович держать его в крепости пока не помрет, хотя тот никого не убил и восстания не поднимал. Не успел просто, наверное, но все же. Наконец Николай дал дуба. Пришел свободомыслящий Александр. А этот бедняга все сидит и сидит. Тридцать восемь лет в каменном мешке, в одиночке. Что характерно - не спятил. Это какая же сила характера была. И только за несколько лет до его смерти новый комендант крепости, еще не озверевший от обилия вокруг нарушителей спокойствия, обратился к Александру с просьбой о смягчении режима и даже, если возможно, об освобождении узника. Мол, старенький совсем поляк, под восемьдесят ему, ослабел, видит плохо. Режим смягчили - перевели в светлую камеру, выдали одежду, стол, бумагу и перо. Этим пером человек, просидевший в самой страшной русской тюрьме, по сути, ни за что большую часть жизни, написал поразительные строки:
"В таком настроении я надеюсь вскоре предстать перед престолом Всемогущего и понесу с собой свою судьбу, свою жалобу на несправедливость и тиранию. Перед престолом Всевышнего я молить буду не о каре, не о мести, даже не о строгой справедливости - но об отеческом наставлении для виновных, об утешении и облегчении для страждущих, о согласии, мире и благословении для обоих народов. Мой голос слабее голоса вопиющего в пустыне, его не услышит ни одно живое существо. Прожив около сорока лет в одиночестве, я привык разговаривать сам с собой.
...Поляк по рождению и воспитанию, я ненавидел Россию и ее жителей. Это был результат впечатлений, которые произвели на меня кровавые картины 1794 года. Годы, а с ними и опыт и глубже продуманная вера смягчила мои склонности и чувства. Продолжая любить больше всего мою родину, я не мог ненавидеть ни одного народа".
Там он и умер, в крепости.

А я не знал.

Тут недавно промелькивал, тоже в ФБ ("меж колёс всё свет мелькает, ночи дни сменяют живо...") текст со сравнением нынешних путинских свобод и полицейского произвола и их же - между 1905 и 1917 годами. Если кто помнит, киньте ссылку, я потерял. Мне кажется, что победа точки зрения, что у революции не было никаких причин, кроме злокозненности большевиков (да и вообще не было никакой революции), - была бы гарантией нового витка граблей. А угроза такой победы вполне есть.